Александр Стражный  Авторская литературная страничка 

 
Рассказы доктора Шулявского

Приключения наших в Европе
Коллаж Иннокентия Вырового

Исповедь пограничника не с той стороны
Голубые гастроли
Конвертик от президента
Варшавский бодун  
Растворимый Кафка 
Очи чёрные
Поллитра пива    
Glockenspiel cafe
Дидактический метод  
Письмо из Парижа 

                 
             
Исповедь пограничника не с той стороны


    Вероятно, название этого рассказа настраивает тебя, читатель, на истории из приграничной жизни. Да, именно их ты здесь и найдёшь. А почему “не с той стороны”? Потому что поведаны они будут не тем, кто с автоматом в руках стережёт дырки в кордоне, а тем, кто эти бреши выискивает и в них пролазит. Хочется же посмотреть — что там за забором, а не пускают. Вот и приходится плутовать. Причём они ловят нас, а мы, как это ни странно, их.
    Итак — ближе к границе.
   Эти байки меня сподвигнул написать инцидент в аэропорту Шереметьево. Прилетел в Москву господин из Голландии. На какую-то конференцию. Только в его приглашении было указано, что конференция начинается завтра, а человек прибыл сегодня — в гостинице устроиться, город посмотреть. Что в этом такого?

   Так это для него и для нас с вами “что в этом такого”, а для блюстивых российских пограничников — непорядок. Не хотят его шереметчики пускать. Мол, лети, друг, обратно, а завтра — добро пожаловать!
    Ну и что, разрешили ли они господину ступить на гостеприимную Российскую землю?
    Конечно. Утром. Пограничники — нормальные люди, всё и так соображают. Но с кого же они, если не с такого нидерланда, постараются выудить долларов двадцать в фонд развития личной бдительности? Будь наш гость сообразительней, всё бы за пять минут утряслось.
    А можно и без взяток. Вот как поступали некоторые наши соотечественники, проникая в страны, куда не нужна была виза, но на границе требовали туристическую путёвку под кодовым названием “ваучер”.
    Находясь в Варшаве, Будапеште, Праге или там в Братиславе, они примечали какую-нибудь больничку. Любую. Хоть сумасшедший дом, хоть венерологический диспансер. Затем составляли “документ” следующего содержания:
   Администрация больницы такой-то (с вывески переписывалось название и адрес) приглашает в Польшу (Венгрию, Чехию, Словакию, Болгарию) для медицинского обследования и оздоровления гражданина такого-то, родившегося тогда-то и проживающего там-то. Все расходы по пребыванию лечебное учреждение берёт на себя. Главный врач: Др. Такой-то
    Затем эта ерунда переводилась на нужный язык — и никаких проблем. С таким красивым “приглашением” мои знакомые (каюсь — я тоже) передвигались по Восточной Европе как по Тамбовской области.
    А хотите узнать, как попасть в любую страну за Шенгенским забором без визы и без всякой липы? Причём на любой срок. Хотите? Так что же вы у меня раньше не спросили?
    Слушайте.
    Сначала поезжайте в Польшу. Рассчитайте свой круиз так, чтобы в базарный день попасть во Вроцлав часам этак к десяти. Но именно в базарный день — в субботу или воскресенье. Это важно. Из Вроцлава к полудню вы доберётесь до небольшого городка Згорзелец. Купите там унитаз. На кой он вам нужен? Понятно, не для того, чтобы в него там, на границе, ходить. Дело в том, что жители соседнего немецкого города Гёрлиц проживают в этом самом Гёрлице, а на базар ходят в польский Згорзелец. Пешком. А как же иначе, если в трёх метрах с одной стороны границы стоят немецкие дома, а в трёх метрах с другой — польский базар? Да и шлагбаума там нет. Польских пограничников вообще не присутствует, а немцы — ну стоит парочка в форме, высматривают подозрительных, у них документы и проверяют. А если идёшь налегке, с авоськой картошки или, там, с унитазом, то не тронут — иди себе с богом. Пограничники блюдут с целью не пустить в Германию лиц восточной национальности — то есть нас с вами, ну и пакистанцев, джамахерийцев там всяких. А какой же русский или турок побредёт в Германию со своим унитазом? Нелогично это, потому тех, кто с унитазом — не проверяют. А из Германии — доберётесь куда угодно, дальше границ не существует. Так что, желаю удачи.
    А назад вернётесь, если, конечно, пожелаете, тем же манером — немцам вообще наплевать кто из их страны убывает, а поляков в форме, как вы уже знаете, там не присутствует.
    Данное место — не единственная брешь в неприступном немецком кордоне. Мне удавалось облукавить их пограничников и в других пунктах.
    Выпала как-то удача съездить на конференцию в Цюрих. Купил на поезд хитрый билет (где хочешь выходи, когда хочешь заходи снова), оформил, как положено, Швейцарскую визу, ну и, соответственно, немецкую. Транзитную. Даже две — одну туда, другую обратно. Казалось бы, чего ещё? Всё в ажуре.
    Загвоздка в том, что на обратном пути я планировал недельку, а то и две, поездить по Германии, а транзитная виза действительна всего 24 часа. На минуту просрочишь — и выпишут такой Аллеманде, что не видать тебе больше ни Германии, ни всего Шенгенского союза.
    Так вот, прибыв на немецко-швейцарский кордон, я начал присматриваться к их пограничным нравам. Наружное наблюдение показало, что паспорта в поезде проверяют не у всех пассажиров: читаешь “Die Frankfurter Zeitung” — значит немец, чего тебя проверять? Золотой перстень на пальце, — похоже, швейцарец, и такой пограничникам без интереса. А вот если араб или негр — коммен зи битте сюда, аусвайс, гер шайсе, показывай. У кого две неподъёмные сумки и задроченный имидж — тогда русский, тоже, как и негр, получи печать в паспорт, коя и сообщит, какого ты числа, подлец, сюда въехал, а при выезде этот штампик коллеги обследуют внимательно — а вдруг ты, паразит, лишних полчаса у нас шлялся?
    Возвращаясь из Швейцарии, купил я перед границей какую-то газетку (немецкий я знал так же, как и китайский), пачку дорогих сигарет, бутылку пива и кассету с их народной музыкой. Зачем кассету? А затем. Слушайте дальше.
    Зашёл, значит, в поезд, забросил две традиционные совковые сумки в багажное отделение, поехали.
    А вот и граница. Вошли двое в форме — личности рассматривают. Положил я на свой столик престижные сигареты, открыл на биржевых сводках газетку (вроде как интересуюсь: куда же это, блин, свои инвестиции распределить?), включил плейер, надел наушники, а громкость подкрутил так, чтоб и снаружи было слышно, чем наслаждаюсь — какой идиот, если он не немец, будет слушать эту ахинею? Закрыл глазки и тащусь, якобы налегке.
    Открыл полока — стоят недалече, трясут какого-то то ли араба, то ли итальянца. Глотнул пива — и снова погрузился в виртуальную дрёму, подкрутив ещё громче “Deutche Wolk Muzik”.
    Прошли, прошли, родимые, и сдуру к негру из Франции прицепились. А виза-то моя транзитная без штампика девственницей осталась. Теперь поди узнай, какого числа я проникнул в этот Дойчленд — могу сидеть тут хоть до второго пришествия. И, заметьте, без всякой липы.
    В этом деле главное не упустить мелочь. Из-за ерунды я однажды чуть не прокололся. Ну, не так чтобы совсем...
    Вот как это было.
    Едем с супругой в Вену. На поезде, разумеется. Кто ж за свои на самолётах летает? Заходят австрийские пограничники, проверяют у подозрительных паспорта. И вы представляете — у нас таки потребовали эквиваленты наших личностей! Да нет, эти корочки с нами, присутствовали, и проникновенные шенгенские визы в ажуре (не каждый же раз в Европу с унитазом ходить). Дело не в этом. Просто азарт гложет — проехать границу так, чтобы паспорта не проверили. А они — аусвайс, битте. Посему мы сделали вывод — имидж у нас не европейский, а совково-задроченный. Два очка минус.
    Полистали они наши документы и пожелали счастливого пути.
    А я возьми и спроси:
    — Гер инспектор, а почему вы у нас таки взатребовали паспорта? Что насторожило Ваше бдительное око?
    Посмотрел он на нас так пристально-пристально и кивнул на апельсинчик в руках у жены.
    — Фрукт, — говорю, — цитрусовый. Ну и что?
    — А вы подумайте, — ответил человек в форме и убыл проверять другой вагон.
    Прежде чем завершить эпизод, немного отступим.
    Есть у нас сосед, милиционер. Как-то я у него спросил:
    — Гена, что лучше для самозащиты — газовый баллончик или газовый пистолет?
    Он:
    — Ни то, ни другое. С баллончиком разве что от собак можно отбиться, а газовый пистолет грабители могут принять за боевой, и тогда, если они вооружены, будут стрелять на поражение. Подобных случаев по нашему РОВД немало. Да и Тальков так погиб. Дам я, — говорит, — тебе одну штучку, которая от настоящих бандитов не спасёт, а при встрече с обкурившимся салагой всё же выручит.
    И принёс сосед конфискованный им у кого-то нож. Небольшой, лёгкий, с виду вроде как и не нож вовсе, а пальчиком пошевелишь — лезвие и выскакивает.
    Этот инструмент для чистки апельсина (явно тюремного производства) и приметил в руках моей респектабельной фрау австрийский пограничник.
    В последние годы их блюстители взяли моду не пускать в свои державы восточных граждан по причине отсутствия в наших с вами кошельках достаточного количества конвертируемых купюр. С одной стороны, они правы: нет денег — сиди дома, какого тебе здесь надо? А с другой — слушайте дальше.
    Путешествовали мы с Димой Курагиным и его подругой по Европе. На машине. В шенгенских странах у нас никаких визовых проблем не возникало по причине отсутствия там живых пограничников. А на обратном пути решили мы заскочить в Хорватию, попить пивка.
    Приехали на границу.
    — Визу, — спрашиваем, — у вас тут получить можно?
    — Нэ, — отвечает хорватский контролёр, — то е нэобходно уладити у консулату. Али ако иматэ валюту —добичетэ визу, ако нэ — до видження.
    Речь шла не о взятке. Валюту на границе нужно было всего лишь показать, что она у тебя, дескать, имеется и что есть за что там и отель снять, и за обед расплатиться. Имеешь валюту — добро пожаловать, нет — до видження.
    — А сколько, — спрашиваем, — при себе нужно денег иметь, чтобы вы нас в Хорватию пустили?
    — Триста педэсят немечких марка за едэн дан. Каждой особи. Али ешче како шеф скажэ: може визу дати, а може в пичку матэрину послати. У пичку найвероватнише, — уточнил предсказатель.
    Посчитали мы свои дойчекупоны — набралось как раз “триста педэсят немечких марка”. Но этого мало — на троих минимум тысячу иметь полагалось.
    Глянуло официальное лицо на наши деньги и вынесло вердикт:
    — Цюрюк.
    — Да мы всего на день, пивка попить, завтра и цюрюкнем, — начали мы его упрашивать тоном провинившихся пионеров.
    — Цюрюк и баста. До видження.
    — А можно с вашим начальником поговорить?
    — Нэма потрэбы. Он вам казати исто што и я. Али ако хочетэ сознати путь до пички матэрины — шефова канцелярия тамо, он вам покажэ.
    На цюрюк нам эта Хорватия? Пива и в Венгрии, в которой мы уже три дня болтаемся, попить можно. Но, как говорится, дело принципа. Азарт. Игра ведь — проникнуть туда, куда не пускают, пошить в лохи цербера в форме.
    Заходим к начальнику. Сидит он за тем, что в магазине называется прилавок, а в милиции и на границе — сам не знаю как, стойка, что ли?
    — Добрый день!
    — Добар дан.
    — Мы пришли к Вам оформить визы, — протягиваем паспорта.
    — Иматэ позив?
    — Нет, вызова у нас нет.
    — Коим поводом идэтэ у Хрватску?
    — Мы на денёк, пивка попить. На один день и визы просим.
    — Иматэ долары, маркы?
    — Есть, всё есть, и доллары, и марки. А как, кстати, сборная Хорватии с Англичанами сыграла?
    Дима демонстративно достал из своего кошелька все имеющиеся у нас “немечки” марки.
    — Это мои, — заметил он, — если мало, в машине ещё есть.
    Дмитрий не врал. В бардачке нашего автомобиля действительно валялось ещё несколько пфеннигов.
    Начальник в упор посмотрел на Димину валюту и произнёс:
    — Я вам подаю визу только до завтра. А резултат футболу: едан — едан.
    — А это мои, — сказал я, доставая из своего кошелька всё те же, переданные мне под стойкой другом, триста пятьдесят марок. — Один — один на чужом поле! Отлично! А кто гол забил, неужели Бобан? — поинтересовался я, будто мне не один фиг кто кому там чего забил в ворота или ещё куда.
    — Нэ, Шукер, с пенальти, — ответил архангел, — прямо в дэвэтку!
    — О, Шукер, лучший хорватский игрок, а ваша сборная лучшая в Европе! — восхитился я, аккуратно передавая под стойкой нашей девушке всё ту же гамбургскую валюту.
    — Прва у свету, — уточнил шеф.
    Выйдя, мы обнаружили, что начальник границы, с которым мы только что обсуждали достоинства хорватского футбола, визы в наших паспортах поставил не на один день, а на три месяца. Когда мы их предъявили цюрюкнутому инспектору, тот посмотрел на них так, будто это автографы Папы Римского.
    Футбол в Хорватии, может, и хороший, а пиво — паршивое. Да и закуска дорогая. Выяснив это, через три часа мы вернулись в Венгрию.

 

    Варшавский бодун

    Сталин не любил женщин. Тем не менее, оставил после себя светлый праздник 8-го Марта.
    Гитлер не любил мужчин. И всё же учредил Мужской день. Кстати, торжество это выпадает аккурат на 9-е Мая — угодил пальцем в небо.
    8-го Марта наши женщины готовят, мужчины пьют.
    А 9-е Мая в Германии — настоящий праздник их женщин. Потому что в этот день они своих мужей дома не наблюдают.
    Где же сильный пол околачивается? Небось в кабаках?
    А вот и нет. В ресторанах и пивных немцы сидят по будням, а в мужской праздник (не поверите) — прогуливаются — в парках, сквериках, вокруг дома.
    Как, просто гуляют? И всё?
    Нет, не всё. Они прогуливаются с тросточками. Ходят, знаете ли, и на них опираются.
    А зачем?
    А затем, что к тросточке привязана бутылочка, а в кармане — рюмочка. Встретил знакомого — выпили. Подошёл к соседу — тоже выпили. Вместе. Он из своей, а ты из своей. Тросточки. То есть рюмочки. Выпили. С ним. Вместе.
    Очнулся я после этого праздника в поезде Берлин — Варшава. Как меня туда друзья госпитализировали — помню смутно. Но железно врезалось в память — перед тем как умереть, велел исполнить последнее желание: положить в сумку две банки пива.
    Хмурое утро в огромной столице, медленно дроги под горку везут, в гробе сосновом останки блудницы...
    Фу ты, чёрт. Да не гроб это. Поезд. Остановился. Все выходят. Варшава, значит.
    Плевать на Варшаву. Сейчас голова треснет.
    Есть ли в сумке пиво?
    Есть! Вот они, две реанимационные баночки, в сумочке, красивенькие, холодненькие, баварскенькие.
    Затолкал чемодан в камеру хранения и отправился искать скверик с лавочкой, пивком похмеляться.
    Не приезжайте с похмелья в Варшаву. Там нет пива. Вернее есть, но только в ресторанах, а так, чтобы в киоске баночку, так нет. Сигарет, жвачек навалом, а пива — нет.
    Не приезжайте с похмелья в Варшаву даже со своим пивом. Там нет сквериков. Вернее есть, но не там, где вы их будете искать.
    В поисках заветной лавочки я мыкался часа полтора. Нет — и баста! Не пить же посреди улицы.
    Наконец-то! Вот она, родимая.
    Сел.
    Открыл.
    Выпил.
    Вы когда-нибудь проявляли фотографии? Тогда знаете, как на фотобумаге медленно, но с каждой секундой чётче и чётче вырисовывается изображение. Так и у меня.
    Открыл вторую.
    Окружающий ландшафт стал цветным.
    Закурил. Кайф!
    Смотрю — напротив ещё одна лавочка, а на ней два помятых, видать, тоже с бодуна, мужичка. Сидят и внимательно наблюдают за изменением окраса моей личности. И, холера ясная, так им захотелось того же!
    Подошли.
    — Добжи джень!
    — Добжи джень!
    — Проше пана, а де то пан купив пиво? — спрашивают.
    — В Берлине, — отвечаю.
    — Де, де?
    — В Берлине.
    Молодые люди ушли в сторону вокзала. Неужели на берлинский поезд? А я их забыл предупредить, что Мужской день уже кончился.

    

     Поллитра пива

    В экспрессе Будапешт — Вена наши места оказались рядом с импозантной негритянской парой. Молодые люди, так же как и мы, пили пиво. Это нас сблизило и настроило на беседу.
    “Мой папа разводится с обезьянами, — начал свой рассказ чернокожий попутчик. — Когда они вырастают из детства, отец их продаёт и имеет много денег.
    Недавно тому назад он сказал:
    — Атупа, мой утробный сын, ты мне много помогаешь, потому я решил взять в исполнение любую твою просьбу. Говори.
    И я ответил:
    — Папа, мне по большому не нужно. Ты же знаешь, я завёл себе брачную жену, Бабаку.
Так вот, у меня случилось желание упоить её поллитром свежего хорошего пива. Только и всего.
    Услыхав это предположение, мой родитель заругался как беременный гиббон:
    — О, злосчастье на мою светлую голову! О, всемогущие духи! Вредная харизма укусила Атупу! Он карюку свою пивом упоить хочет!

   
Папа понял, что я обсеменил его непомерным расходом. Дело в том, что у нас, на Берегу Слоновой Кости, нет свежего хорошего пива. Только скверноблюдное. А я вожделею пиво огромнее всего на свете. Но только в бокале по поллитра. Я ненавижу пить пиво медленно. Только поллитра залпом. Я не удовлетворяюсь пить стакан, так как ощущаю упрёк ненасыщенного организма. Только поллитра залпом. Я не люблю пить два стакана. Только поллитра залпом. Я не могу пить литр — литр нельзя проглотить сразу. А мне нужно только мгновенно. Пол. Литра. Пива.
    Обругавшись и назвав Бабаку ложкой дёгтя, обхренившей бочку мёда, папа всё же дал нам денег дерзнуть пиво в Европе.
    Ещё в самолёте я запросил стюардессу:
    — Поллитра пива, пожалуйста.
    А она презренно:
    — Это невозможно, сэр. Мы не сервируем поллитра. У нас только баночки по 330 грамм. Здесь вам не пивная, а авиакомпания “Аэро Слон”, сэр.
    Лахудра с мудальёном! Кареглызая жупанка! Но я сдержал свой лексикон.
    Бренным утром мы прилетели в Вену. Вытряхнувшись из самолёта, сразу побежали в буфет упрашивать поллитра пива. Буфетница выссказалась:
    — Это невозможно, сэр. Мы не сервируем в поллитра. Только в бутылочках по 330 грамм. Здесь вам не пивная, а уважаемый аэропорт “Шлехтлюфт”, сэр.
    Меня закоротило внутри. Шляхен люфт на твой факен буфет! Но я сдержал свой лексикон.
    Забрались в такси.
    — В ресторан!
    Приехали. Подходит выдержанный официант с таким эластичным видом, будто он только что получил докторский апломб. Стал напротивно и глядит отчасти искусственно.
    — Что будете пить? — спрашивает.
    — Пиво! Одиночный бокал для меня и одиночный супруге! Но непременно в поллитра!
    Подаватель зыркнул и выговаривает:
    — Это невозможно, сэр. Мы не сервируем в поллитра, только бокальчики по 330 грамм. Здесь вам не пивная, а элитарный ресторан для гурманов, сэр.
    Дурману повезло, что со мной не было арбалета — залустрелил бы тут же. Но зачем разногласия с полюцией?
    Мы молча съели их корм.
    И поехали в центр.
    Мы не высматривали ни Венский оперетт, ни Моцарский дом, ни худобожественные галереи, ни другие туристочные примелькательности. Мы зыскали пивную. Час блудили — нет. Два — нет. Однако везде на улицах располагались столики с бух'яющими зеваками. Другого выхода не было, пришлось занять такую же позицию. Подходит маринадный официант.
    — Поллитра пива для меня и столько же для жены, — запросил я и подумал, неужели он скажет: “Это невозможно, сэр. Только стакан, сэр”.

   
Официант произнёс:
    — Это невозможно, сэр. Только стакан, сэр. Здесь вам не пивная, а кафе Святого Стефания, сэр.
    И охватил меня при отсутствии поллитра пива непомерный гнус. Видя мою неутешность, Бабака загрустлела. У меня заардела мерзоблюдная мысль: “Австурхаи вполне осознают расовую проблему, значит, им не нравится наш окрас, потому и не хотят отдавать поллитра пива”.
    Посмотрелся по сторонам — нет, никто не пил бокалы, только стаканы.
    Выпустив из мгновенья своё горе и так и не испробовав пива, мы улетнули в Мюнхен. Мне говорили, что там лучшее в мире пиво, а пивных больше, чем на Берегу Слоновой Кости слоновых костей.
    Заземелившись, мы не стали упрашивать пиво в аэропорту, мы не стали ходить в ресторан для дурманов или высиживать кафе на площади, а сразу сели в такси.
    — Вези нас в Большую Баварскую пивную, — говорю уводителю, — где нам не скажут: “Сэр, у нас нет поллитра пива, только бутылочки по 330 грамм”.
    Таксист выразил недоумение:
    — Какой идиот хлебает пиво из бутылочки в 330 грамм?
    Я сказал:
    — Австрии и австрийки.
    — Они ничего не понимают в пиве, сэр, но я вижу, вы гурман.
    — Нет! Только не к дурманам!
    — Что вы, что вы! Я вас привезу в лучшую баварскую пивную, где вас не оскорбят мерзоплюйной фразой: “У нас пиво только в бутылочках в 330 грамм”.
    Ещё у подъезда к пивной, я отметил — это то, что мы вожделеем! Огромный ресторан! “Beer Garten”!
    Музыканты завывали войти.
    Стулья намекали сесть.
    Пристольно обсмотрелся — да! Здесь похоть моей мечты! Долпа народа и все пьют пиво! Много пива!! Из настоящих бокалов!!! Спазматики крючились в данцах, хирели у стойки бодуны. За столиком справа восседал какой-то потребитель и беспорядочно глотал пиво. Между его ушами с трудом умещалось рыло непомерных размеров. За столиком слева ухлёбывалось пивом лицо арийской наружности в предварительно нетрезвом состоянии. С ним была то ли жена, то ли знакомка. Гер ей в ухо нашептывал, красавица трипетно рдела. Напротив — несколько плюгавиков. Наверно, гомоседы. Невдалеке застоялась коляска с р'ебёнком — мат с отцом тоже пили пиво. За ними — компания развязанных шнурков. Глядя на отложение в зеркале, прихарахивались куравы. Поллюцейские охреняли заведение, выдворяя в презритель обтурханившихся жмуриков.
    Подошёл чистоплюйный официант. Я припадочно опросил:
    — Дайте нам пива! Но никаких стаканов! Никаких баночек! Никаких бокальчиков! Никаких 330 грамм! Только поллитра! Ни каплей меньше!
    Гарсон презренно хмыкнул:
    — Это невозможно, сэр. Вам здесь не аэропорт, а уважаемая пивная, сэр. Наш стандарт — литр, сэр”.

    Дидактический метод
 

    Возвращался я из Венгрии — и друзей повидал, и на Балатоне попляжился, и винца токайского попил, отметился в музеях и в картинных галереях. В общем, здорово отдохнул.
     Отпуск закончился — еду на поезде в Киев. Заходит на границе украинский таможенник.
     — Откуда едешь? — спрашивает.
     — Из Венгрии.
     — Что везёшь?
     — Ничего.
     — Как ничего, никакого товара, что ли, нет?
     — Никакого.
     — Что там приобрёл для личного пользования?
     — Ничего.
     — Газовых баллончиков сколько? (Тогда все везли из Венгрии эти самые баллончики, мода на них была.)ыыы
     — И баллончиков, — говорю, — нету.
     — Совсем нету?
     — Совсем.
     — Подозрительный ты какой-то, — заключил Шерлок Холмс.
     — Почему подозрительный? — вопрошаю.
     — Как почему? Ничего ты там, говоришь, не купил ни себе, ни на продажу, машину оттуда не гонишь, и даже газовых баллончиков у тебя нет.
     — Ну и что?
     — Ну и что, ну и что. А зачем же ты тогда ездил в Венгрию?

 

    Письмо из Парижа

    Привет, здравствуй, дорогой!
    Это я, Света. Давно тебе не писала потому как — сейчас я во Франции, в Париже то есть. Совсем уже тут стала иностранной гражданкой. Мишель нас встретил, везде с нами ходил, показывал “знаменитые места” — Нотр Дам, Лувр, Монмарт, Шамп Елизе, Риволи, Тур Эффели, по Сене проплыли ночью. Здесь широкие бульвары, площади с разбегающимися в разные стороны лучами по 6 — 8 улиц.

    Открываю “Путеводитель по Парижу”:
    Напротив Нотр Дам, ближе к западной оконечности, между бульваром Дворца и набережными, находится красивейший архитектурный ансамбль. В эстетическом отношении наибольший интерес представляет собой королевский дворец Пале-Рояль — готический шедевр замечательных пропорций.
    Советуем также пройтись по Монмартру, Елисейским Полям и Риволи. Неизменно приятная атмосфера на площадях Пигаль, Конкорд, Сен-Жермен-де-Пре и небольших уютных улочках вокруг них.

    Как меня раздражают эти площади и перекрёстки с массой аппендиксов и тупиков! — продолжаю читать письмо. Улицы — запутаешься, пока нужную найдёшь. И очень-очень много долгоиграющих светофоров, пятьдесят метров прошёл — опять перекрёсток! Стой! В Париже есть своеобразие, но с Прагой, Питером, Москвой не сравнить. Или, скажем, Киев — чудный, милый город, тенистые Днепровские берега, прохладные аллеи парков, взбегающие от Крещатика крутые улочки со старыми красивыми домами — какое-то добротное впечатление у меня от всего этого. А Париж —столица ХIХ-го века, малоэтажный бело-серый город. Красочные цветники, взлелеянные садики, аккуратные внутренние дворики — но ведь в них не войдёшь!
    А какая у них тут грязь! Мусорно, как на помойке. Таскаюсь по этому Парижу, аж чертям тошно, обсиживаю лавки до мозолей на заду, глаза пялю. Скучища... Зато все здесь со своими собаченциями на поводках разгуливать любят. Разные мопсики с бантиками и попонками в штанишках и без оных — это святое у парижских собаколюбителей дело! Псины исправно гадят на бульварах, рю, авеню, пляс и всех доступных для ног местах. Я вляпывалась уже неоднократно, так как не вступить — невозможно.

Люблю я гулять на бульварах:
Чего только здесь не увидишь!
                             — звучал из радиоточки голос Ива Монтана.

    А вчера на бульваре Капуцинов один толстый мужик поскользнулся на собачьем дерьме и как грохнулся — вся задница в этом самом деле. Вроде бы и смешно, но ужасно гадко. Я не понимаю, почему они не заставляют хозяев подбирать за своими питомцами? Люди стабильно ломают себе конечности от подскальзывания на собачьих экскрементах. Согласись, ужасно вот так покрошить себе кости.
    А как-то стою возле Лувра, где много улиц сбегаются к одной площади. Рядом — элегантный молодой человек да тётя такая представительная, сама с перманентом и болонка у неё лохматая, в стёганой “душегрейке”. И — ну никак нет зелёного света! Здесь пока этого света дождешься, сам позеленеешь или посинеешь от холода. Собачонка, видно, озверела от долгого ожидания, задрала ногу и — пописала прямо мужику на ботинок. Ну и кричали они! Довольно истошно, особенно мужик вопил. Жаль, что я плохо знаю французский, а то бы насладилась его изысканностями.

    Лувр. Первый музей мира, как по размеру, так и по богатству коллекций. К нашему времени Лувр приобрёл истинный размах и законченный вид. Отныне посетитель, будь то простой зевака или эрудит, сможет насладиться этим дивным ансамблем, как снаружи, так и изнутри. Немалое число галерей представляют разнообразные сокровища: от культового искусства до жемчужин готики.
                                                Путеводитель по Парижу.

    Кстати, о Лувре. Хотя там есть, конечно, что посмотреть, но наш Эрмитаж в сто раз лучше. И Пушкинский, и даже просто провинциальные музеи, типа Саратовского, например. Наверное многие люди, которые едут в Париж, в своих городах вообще никогда в музеях-то не были! Потому и цокают языком — Лувр!

Отложил письмо, поставил в магнитофон кассету.

Неровность вычурная крыш течёт за горизонт,
Семнадцатый квартал, Париж, чуть вздрагивает зонт,
И женщина французская, серьёзна и мила,
Спешит сквозь утро тусклое — должно быть проспала.

И тем кто встретится ей улочкою узкою
Не догадаться — здесь у всех свои дела!
Она хоть бывшая, но подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.

                                             
— зазвучал голос Олега Митяева.

    Живу я на Rue Ampere, в хорошем, престижном семнадцатом квартале, в двухкомнатной квартире, очень неплохой. В подъезд войдёшь — что в швейцарский банк! Мраморная лестница с золочёными перилами, зеркала, лифт бесшумный и лампочки включаются на фотоэлемент.

    Современный стиль парижских квартир отличается изяществом отделки, со вкусом подобранной мебелью, удобным расположением бытовой техники. Париж — законодатель не только моды, но и домашнего уюта.
                                                                                              Путеводитель по Парижу.

    Сама квартира — хоть вешайся! Стены белые, в них полки дурацкие встроены. Нелепые, зато модные светильники. А люстр нету! Мебель как таковая отсутствует, кровати и стулья складные, какие-то бесцветно-бесформенные, как стаканы, и ещё уродливые африканские маски кое-где висят. Всё. Удивительное впечатление дискомфорта, прохладности. Неуютно и голо — а у них так принято! Короче — тьфу. Зато это то, что у нас именуется “евроремонт”.
    В квартире дует, как в подземном переходе, навылет. Бракоделы французские, швы, что ли в стенах не законопатили? Я вовсе не шучу, ибо кто же шутки ради дома напяливает на себя: тёплые носки, две пары штанов (одни с подкладкой), две кофты да ещё и шарфом плечи кутает? Сидеть приходится поближе к газовому устройству, ведь холод — не тётка! И, кстати, прихожу к выводу, отчего в кино так часто аристократы в чепчиках спят — да простудиться потому как можно!
    Кухня: синий абажурчик, кафельные (как в мертвецкой) полы, краны газовые на плите расположены справа, крутятся влево — сдохнуть можно, как всё через пень-колоду сделано! Вся исчертыхалась и чертыхаюсь каждый раз, когда готовлю. Ножи все с “пилками” — ну как картошку чистить? Есть тут заморочки, типа посудомоечной машины, но ведь глаза вылупишь, пока эта хрень 45 минут чашку тебе мыть будет! И ещё надо в неё три стиральных компонента заложить, а то капризничает.
    А вчера в полночь отвалилась газовая колонка на кухне. Меня чуть кондрашка не хватила! Газ свистит, кипяток на пол льётся, висит эта уродина на стене вниз головой, и такое ужасное гудение! Заметалась я, окно расхлебенила, ищу какие-нибудь краны, а тут всё так красиво, “удобно” устроено, нигде лишнего не выпирает, а потому ни черта не найдёшь. Эх, испугалась до смерти — газ шипит и огонь гудит! Портативная домашняя бомбочка... В общем, какие краны нашла, закрутила. Через секунд десять (а мне это показалось вечностью) всё стихло. Я, как баран, села на табуретку и сижу — ну дура дурой! Потом в “Газ де франс” позвонила — говорят, всё сделала правильно, не растерялась.
    Кстати сказать, Франция отсталая не только в смысле газовых колонок — далеко не у всех есть видео, автоответчики, а уж о компьютерах нечего и говорить — это вообще непаханная целина.
    И ещё один момент французского быта: они дома ходят в туфлях и ботинках. Прямо с улицы пришлёпывают и ходят! По крайней мере, наверху у меня какой-то мужик с тёткой цокают копытами постоянно. И мои подруги никогда, никогда не снимают обувь! Наши-то, русские, придут, снимут, и ходят в носках или тапках. А эти — никогда. Поэтому я не могу заставить себя “валяться” на их вонючем, хоть и обпылесосенном полу. Как подумаю про собачье дерьмо, на которое все-все-все наступают... Наверное, нужно быть французом, чтобы не обращать на это внимание...

У бывшей русской подданной в квартире кавардак,
А значит, что-то и в душе наверняка не так.
Ну как легки её слова, и пусть неважно спит,
Но от “Столичной” голова наутро не болит.

И вспоминая сон про дворики Арбатские
Она, как в реку, погружается в дела —
И несмотря на настроение дурацкое,
Она такая же москвичка, как была.

                                        
        — продолжал петь Митяев.

 
  Мишель регулярно выгуливает нас по ресторанам —здесь это стиль жизни.


   
Французы считают кулинарию творчеством, а искусных поваров — художниками. Сказать французу: “Вы гурман” — значит сделать ему наивысший комплемент. Мясные блюда широко представлены в отварном, жареном и тушеном видах, гарниры из круп, на первое преобладают супы...
                                                                       И.А.Фельдман. “Кухня народов мира”.

    Живот болит от этой французской еды! Мясо они готовить вообще не умеют, жарят только с кровью, гречку не едят, супов не варят. Они тут хавают такую бурду, что у меня глаза на лоб лезут! Я как-то пыталась добиться, чтобы бифштекс как следует прожарили. После двух отсылок на кухню принесли совершенно чёрный “сухарь”, но в толще всё равно была сырая прослойка. А я-то думала —везёт же людям, кто каждый день жрёт в парижских ресторанах! А это же не вкусно! У них тут нет ни капустки квашеной, ни огурчиков солёненьких, ни помидорков. Сегодня еле раздобыла селёдки — удалось отхватить только четыре упаковки, больше не было. Тут и колбасы сырокопчёной нету — хоть умри, но получишь только салями. Я один раз взяла — такая дрянь! Может, потому, что они её по-своему, по-французскому делают? В общем, гадость.
    И бабы ихние гадость. Все поголовно шныряют в брюках, одеты чёрт знает во что, юбки и чулки носят только проститутки. В Москве через одну глянешь на девочку —сердце радуется! А тут все какие-то долгоносые, неопрятные, в ботинках водолазных ковыляют. И маленькие, корявенькие какие-то. Кстати, очень много тут толстых дур. А я-то думала что француженки — идеалы женственности, тонкие, звонкие, прозрачные, красавицы, одеты от Диора. Крокодилы они, а не идеалы! А о мужиках я вообще молчу — тут не на кого глаз положить. С бородой и усами редкость.

    Мода во Франции — не только экспортный товар, но и предмет национальной гордости. В одежде сочетаются роскошь и простота, величие и ирония, соединяются вековые традиции и новые имена. Подбор ткани, выкраивание, безупречная подгонка по элегантной фигуре французской женщины — это то, что называется “парижский стиль”. В этом году особенно популярны мини-юбки и чулки.
                                                                            Журнал “Boutique”.

    Полная чушь. Сегодня на Елисейских полях видела двух облезлых выдр неопределённого возраста в шубах и одинаковых блестящих босоножках. Во дают! Вообще странные они, француженки эти. Пока молодые — пялят на себя всякое шмотьё, что будто с помойки, а когда молодость и красота говорит им: “Прощай, поминай как звали!” — они уже при шубах, перчатках и босоножках.

    Если согласиться, что у народа есть доминирующая национальная черта, то у немцев это — пунктуальность, у англичан — чопорность, а у французов — обаяние. Улыбка — визитная карточка парижан.
                                                                               Путеводитель по Парижу.

   Хрен их поймёшь, этих французов: они вроде улыбаются, целуют тебя четыре раза в обе щеки (тут все этот ритуал выполняют при встрече), а в глазах — холод. И очень любят на халяву пожрать, причём, чтобы придя в гости, хоть шоколадку принести — дудки. Я вот наблюдаю за Мэри — три языка знает, университет окончила, а в доме ни одной книжечки — полки пустые или с финтифлюшками стоят. Милая очень, красивая, но чужая, что ли, закрытая, всё время улыбается, а улыбка неестественная. Не из того они все теста слеплены, ой не из того!
    Господи, прости! Чего я, дура, ною! Ведь в Париже живу, ем в ресторанах, могу шаркать по Елисейским полям хоть с утра до вечера! Ну, а что касается внутренних состояний...

    Париж — как девка. Издалека она восхитительна, и ты не можешь дождаться, когда заключишь ее в объятия. Но очень скоро ты уже чувствуешь пустоту и презрение к самому себе. Ты знаешь, что тебя обманули.
                                                                     Генри Миллер. “Тропик Рака”.

    Посмотрим что дальше. Документы мы на “Карт де Сижур” отдали, в общем сколько-то ещё времени пройдёт и буду я “осижурена”. Да и вообще, если зрить в корень, — нужен ли мне этот “карт”?
    Ты только на меня не сердись, распустила язык ля-ля-ля! Я, конечно, в курсе, что жизнь не два притопа, три прихлопа. Бывает же когда дорога становится перепутьем, ну и соблазнилась я Хранцией этой — дай, думаю, хоть гляну, а то может и впрямь будет конец света, а я и не видела никакой этот свет. Знаешь — жалею что приехала. Чего меня чёрт дёрнул? Ведь скука — она и в Париже скука. И может в гроб загнать. В Москве дел интересных побольше, да и вообще — кухня уютная, свой любимый чай в серебряном чайничке. И ещё — тут мне и поболтать не с кем. Жёны у приятелей Мишеля какие-то глупые, одни тряпки на уме. Ни тебе друзей, ни подруг. Я, видно, уже так натрескалась этой французской жизни, что мне всё здесь не нравится. Если бы прикатить сюда восторженным туристом, в белых тапочках и с фото наперевес — это да. Тебя бы возили “посмотрите налево, посмотрите направо...” Ну а вот жить, просто так, без охов-ахов...

    Попадает человек в рай. Птички поют, ангелы на лирах играют... Тут экскурсия в ад, а там вино льётся рекой, фильмы неприличные крутят, женщины развратные, оргии и удовольствия. И так всё это ему понравилось, что, вернувшись в рай, он попросился назад, в ад, на вечное там пребывание. Удивились такой просьбе, но разрешили. 
    Явился человек этот снова в ад. Посадили его в котёл со смолой и давай поджаривать.
    — Как же так, — взмолился человек, — в прошлый раз было другое!
    — Так Вы же , — отвечают, — не путайте туризм и ПМЖ.
                                                                             Анекдот.

    Каждый день катаюсь на велосипеде в Булонском лесу. Красотища! Но немного страшновато — Мишель меня напугал, что могут пришибить, и костей не найдёшь.

    Булонский лес знаменит своей зеленью и многочисленными водоёмами. Хорош так же Зимний сад и Багатель с розарием. Здесь можно заниматься стрельбой из лука, плаваньем. Это место настолько известно в мире, что японские молодожёны приезжают специально для того, чтобы здесь сфотографироваться.
                                                        Путеводитель по Парижу.

    Катаюсь вот. Под большой ёлкой, куда заехала спрятаться от дождя, вступила в собачье дерьмо. Даже здесь его полно, и не только собачьего. А на одной из лавочек всегда дед сидел — дышал себе воздухом, радиоприёмничек слушал, ручкой меня приветствовал. Однажды еду — а его нет. Ну, думаю, не случилось ли чего? А потом присмотрелась — дед этот расположился под деревом и справляет большую нужду. Предварительно, видно, осмотрелся, что никого нет, ну и... А я ведь на велосипеде. Когда рядом с ним проезжала — он меня увидел, вздрогнул от неожиданности, крякнул, ручкой мне по инерции помахал и... плюхнулся задницей прямо в своё дерьмо. Больше я его там не видела.
    Затем на меня из-за дуба выскочил какой-то негритос, как это правильно называется — эксгибиционист? Бежит за мной, трясёт своим мужским достоинством, и кричит: “Girl! Girl!” Но я как принажала на педали! Странно, почему по-английски кричал... Может, у меня на роже написано, что я иностранка?

Каштаны негры продают у площади Конкорд,
Бредёт сквозь лампочек салют бесснежный Новый год.
И парижане о своём, задумавшись, спешат,
И Рождество опять вдвоём с подружкою из США.

Наполнит праздничный Париж вино французское,
А ей пригрезится Москва белым бела!
Она хоть бывшая но подданная русская,
Она такая же москвичка, как была.
                                                               Олег Митяев

    Я же тут, наконец-то, дождалась их французской зимы! Везде ёлочки, гирлянды, Дедморозы, снежок искусственный. На улицах коридоры света! Только холодно, однако... Довольно промозглый, отвратительный ветер, колючий дождь. И знаешь, такой свинцовый, сумрачный туман. Дома стоят задумчивые, будто на остановке ждут автобус, застыли, скукожились, такое впечатление, что город сжался. Даже машины не цветные какие-то, всё серые да белые. А это для них — зима. Снег — великий праздник. Французы ловят эти тощие снежиночки на рукав и подмигивают — мол, это как у вас в России, да?

    Приезжайте в Париж — и вы сполна оцените эту мировую жемчужину первой величины! Приезжайте в Париж — и исполнится ваша голубая мечта!
                                                                            Путеводитель по Парижу.

    И просыпаюсь я по утрам в парижской кровати, умываю свой курносый фейс чужестранной водицей, а вот чайник кипячу на нашем, русском газу! Хоть это душу греет, хоть газ приходит сюда из России! Бежать бы куда глаза глядят, выпучив их по возможности на бесконечность... А люди с мечтой голубой о Париже о и Франции этой драной всю жизнь живут, помирают, да так и не сообразят, что здесь за шарман.
    Ну ладно, что-то я совсем заболталась. Может ты вообще мои письма не читаешь.
                                                                                
                                                                                             До свиданья. Светка-Конфетка.

   
                           Александр Стражный
 
              Рассказы доктора Шулявского

                       Где купить  

                      Отзывы о книге     
           
_________________________________________________
      
Рассказы доктора Шулявского.  Содержание:  Приключения наших в Европе  Приключения наших в США   Эх альма, матер   Приколы заядлых врачей    Разнополые истории      И. о. том, и. о. сём

  
 

 
Александр Стражный
Авторская литературная страничка

Home   Об авторе   Психотерапия   Краткий обзор изданного   Нетрадиционная медицина  
Игры в болезнь   Менталитет   Рассказы   Храм Афродиты   Притчи   Афоризмы  
 Бестолковый словарь   Сказки   Отзывы читателей Статьи   Интервью   Пресса   TV  
Песни   Видеофильмы   Фотоальбом   Памяти отца   Гостевая книга   E-mail    
Homepage for Europe